Немецкий архитектор Нойман будто создан для любителей "киношного" Дюма. Именно в таких интерьерах кинематографисты всего мира пытались изобразить романтику и роскошь эпохи мушкетеров. Всего год стажировки во Франции и Италии позволили ему довести барокко до совершенства и "закрыть тему". После него так не строили.Родившись в небогатой семье суконщика, седьмым из девяти детей, Иоганн Бальтазар всю жизнь учился, и пытался доказать свое превосходство во всем. Самый большой плафон в мире, самый многоярусный фонтан, самая широкая лестница, и – как вершина творчества и визитная карточка – Вюрцбургский дворец, его он доводил до совершенства всю оставшуюся жизнь. А еще Нойман создавал церкви, мосты, жилые ансамбли, ратуши, гимназии, парки, крепости и казармы. Но главное – многогранность. Нойман был последним универсалом. Сочетая талант архитектора и инженера, он продумывал сооружения от начала до конца. Организовывал и руководил всем процессом строительства. Специалисты отмечают не только грандиозность его строений, но и тонкий вкус. Нойман – виртуоз композиций как внутренних, так и внешних, образец создания симметрии и гармонии. Не любил повторяться, смело экспериментировал, то визуально уменьшая свои грандиозные здания, то доводя до гротеска незначительные детали. Тонко играл со светом и тенями, а местами позволял себе "фенечки" из цикла "архитекторы шутят". Его главный девиз можно выразить в нескольких словах – «легкость и элегантность во всем». При этом влиятельные заказчики требовали не столько тонкости и изящества, сколько грандиозной демонстрации их мощи и богатства. Нойман умудрялся угодить им, не идя в разрез со своими принципами.